Это действительно так — лето для российских военно-воздушных сил не задалось. 14 июля тяжелый бомбардировщик Ту-95 рухнул на землю на российском Дальнем Востоке. Двое из семи членов экипажа погибли.
За июнь-июль разбились четыре российских военных самолета, в результате чего погибли, по крайней мере, четыре летчика. 4 июня разбились МиГ-29 и Су-34 — и тот, и другой истребители — но экипажи катапультировались и остались живы. 8 июня при неудачном взлете загорелся Ту-95. Экипажу удалось спастись (так в тексте — прим. пер.).
3 июля разбился еще один МиГ-29. И опять пилот катапультировался. А вот двум членам экипажа штурмовика Су-24 не повезло. Оба погибли, когда их самолет рухнул на землю 6 июля.
Но даже после этих катастроф ситуация с безопасностью полетов в российских ВВС не намного хуже, чем в военной авиации США. Наверное, несправедливо называть летние авиакатастрофы кремлевских военных самолетов кризисом — если, конечно, не считать кризисом состояние дел и в американских ВВС.
Не исключено, что именно так оно и есть. На вооружении и американских, и российских ВВС находятся тысячи самолетов, срок эксплуатации которых подходит к концу, поскольку они были выпущены в 1980-е годы и даже раньше. Обе страны стремятся обновить парк самолетов, продолжая при этом платить за интенсивную и длительную эксплуатацию машин в условиях боевых действий.
В 2010 году российские ВВС существенно активизировали проведение воздушных операций после длительного периода относительного бездействия, связанного с распадом Советского Союза, произошедшим 19 годами ранее. Особенно интенсивно российские самолеты эксплуатируются в последние полтора года, что вызвано необходимостью поддержки аннексии Крымского полуострова в начале 2014 года, проведением полетов вблизи воздушного пространства НАТО с целью проверки ее систем ПВО, а также перехватами самолетов стран западного альянса, которые сами совершали такие же полеты по «прощупыванию» границ.
С 2010 года, когда возобновилась активная эксплуатация самолетов российских ВВС, из 3200 военных самолетов 30 разбились — при этом коэффициент катастроф составил 0,94%. За тот же период американские ВВС потеряли не менее 46 самолетов из 5200, и коэффициент катастроф соответственно составил 0,88%.
Справедливости ради следует отметить, что шесть крушений за месяц означают для России резкий скачок аварийности. До лета этого года потери российских ВВС составляли в среднем всего один самолет в месяц. Крушения, произошедшие в июне-июле этого года, указывают на новый уровень аварийности и являются явным признаком неблагополучной ситуации, сложившейся в российских ВВС.
Есть основания считать, что трагические инциденты, произошедшие летом этого года, возможно, свидетельствуют о наступлении новой эры повышенной опасности для военно-воздушных сил России, когда неопытные пилоты управляют устаревшими самолетами, не проходящими должного технического облуживания. При этом интенсивность таких полетов непрерывно повышается — по мере роста амбиций Москвы.
«Россия хочет, чтобы ее считали мировой державой и, естественно, прикладывает огромные усилия в области военной авиации, но при этом парк самолетов их ВВС устаревает», — отмечает автор книги «Война силами авиации. Тактика и принципы обучения летчиков США после вьетнамской войны» (The Air Force Way of War: U. S. Tactics and Training After Vietnam) Брайан Лэсли (Brian Laslie).
«Наряду со старением самих летательных аппаратов существуют и трудности с логистикой, материально-техническим обеспечением и техническим обслуживанием самолетов. Также следует отметить и проблемы с подготовкой летного состава, в чем они изрядно отстали со времени распада СССР».
Так что, действительно, это лето для российских ВВС — не самое удачное. Но если самолеты будут разбиваться и дальше, и на смену неудачному лету придет такая же неудачная осень, то, видимо, придется признать, что это кризис.