Я помню троллей с детства. У них были косматые волосы и занятные костюмы. К несчастью мир изменился, и значения слов изменились с ним вместе. Для большинства людей «тролль» теперь означает типа, который неустанно преследует в интернете выбранную жертву, засыпая ее отвратительными оскорблениями. В крайних случаях последователи этой агрессивной тенденции выходят за пределы сети, выясняя адреса и телефоны объектов травли.
В такой ситуации оказался Лео Трейнор (Leo Traynor), которого доводил и запугивал интернет-хулиган, оказавшийся, как пишет Трейнор в своем в блоге, 17-летним сыном его друга. Постепенно парень перешел от нападок в сети к отправке Трейнору домой посылок с угрозами его жене и детям.
Когда они, наконец, встретились лицом к лицу, подросток, два года травивший Трейнора, дал шокирующее объяснение своим действиям: «Не знаю. Не знаю. Извините. Это было — как игра». Как игра. Эти два слова многое говорят о культуре анонимного оскорбления, зародившейся в сети и просачивающейся в реальный мир.
Интернет позволяет людям дистанцироваться от эффекта собственных слов. Я подставился под обстрел, заговорив об ультра-агрессивной культуре раздела комментариев, и получил за это свою долю словесной грязи. Это было неизбежным, — так же, как и критика, которую обрушили на Трейнора комментаторы The Guardian, перепечатавшей его историю. Все это, к сожалению, – обычное дело.
Словом «троллинг» теперь обозначают травлю, угрозы и оскорбления, к которым считают себя вправе прибегать некоторые пользователи интернета. Это нелепый эвфемизм. Парни, которые издевались надо мной, когда я был подростком, были не троллями, а обычными задирами – так же, как и те, кто нападает из виртуальной тьмы.
Троллинг сейчас стал популярной темой для обсуждения в газетах и на радио. О нем говорят не меньше, чем о зарплатах футболистов и излишне откровенной одежде поп-звезд. Каждые несколько месяцев появляется новый повод, чтобы снова начать этот разговор. Сейчас таким поводом стал блог Трейнора, на прошлой неделе – страница в Facebook об убийце двух женщин-полицейских, а несколько месяцев назад — документальный фильм BBC 3, посвященный феномену троллинга. Но что со всем этим делать, по-прежнему непонятно.
Разумеется, закон может преследовать за оскорбления, однако временами кажется, что власти не знают меры и готовы сажать людей в тюрьму за любую агрессию. Свобода слова означает, что вы вправе критиковать то, как я пишу свое имя, то как я выгляжу на фотографии, мнения, которые я высказываю, и то, как я их высказываю. Однако ценой присутствия в интернете не должны быть бесконечные потоки желчи и личные нападки.
Как и Трейнор, я получал по электронной почте угрозы убийства, часто — в ответ на совершенно безобидные статьи, и становился объектом навязчивого внимания интернет-психопатов, испытывавших ко мне непонятную враждебность. С этим сталкивается почти каждый, кто осмеливается высказывать свою точку зрения. Данная статья, безусловно, спровоцирует интернет-хулиганов – однако, как общество мы должны активнее выступать против трусов, которые разрушают нашу культуру и вредят нашей способности вести дискуссии.
Отныне я выбрасываю слово «тролль» из своего словаря. Это слишком просто одним словом огульно называть как критиков с собственным мнением, так и тех, кто просто тебя оскорбляет. Между тем, для последних намного больше подходят такие слова, как «хулиган» и «трус». Думая о задирах из моего детства, я предпочитаю не путать их с троллями, которых мне приятнее представлять такими, какими они должны быть – ухмыляющимися пластмассовыми человечками с яркими космами.